мяучка пишет:
вот видите, помоему мыслите Вы с ограничениями.Тоесть мы живя в регионах и нам можно скидыватьчто попало.Итаких мыслящих заводчиков , очень много.
мы-йорки пишет:
а с какого простите перепуга? я у вас купила, я вам заплатила, а дальше уже это моя личная собственность, чем хочу тем и мою, чем хочу тем и кормлю. ИМХО
мы-йорки пишет:
Алика хорошо.. а если я хочу повязать мою девочку не с вашим "красивым" кобелем, а вон с тем "страшным", это тоже вы будете решать?
Мария-Пафос пишет:
Алика А что касаемо каких-то правил и всего остального, так извените... Вы мне собаку продали, деньги свои получили и все. А раз уж вы юрист , то тем более должны понимать, что как бы грубо это не звучало, но щенок в данном случае это товар, вы товар продали деньги получили и до свидания!!! Это уже частная собственность.
Мое последнее слово на вашем форуме, надеюсь эти статьи приоткроют горизонт восприятия поднятой проблемы (взято с
http://www.chaskor.ru/).
Кем и чем является животное для человека? Субъектом собственности или субъектом жизни? Какими правами должны обладать животные? Чтобы выработать основные принципы свобод для животных, человечеству пришлось пройти долгий путь. История с погибающими дельфинами в Утришском дельфинарии показывает, что Россия плетётся в хвосте цивилизации.
Еще Леонардо да Винчи говорил:«Придёт время, когда люди будут смотреть на убийцу животного так же, как они смотрят на убийцу человека».
Впервые озвученные в 1979 году «Пять свобод» легли в основу почти всех существующих современных мировых законов о животных.
1. Свобода от голода и жажды — путём предоставления доступа к воде и еде, которые поддерживают хорошее здоровье и активность.
2. Свобода от дискомфорта — путём предоставления соответствующей среды для проживания, включая жилище и место для сна и отдыха.
3. Свобода от боли, травм или болезни — путём предоставления превентивных мер или ранней диагностики и лечения.
4. Свобода естественного поведения — путём предоставления достаточного места, соответствующих благоприятных условий и приспособлений, а также компании себе подобных.
5. Свобода от страха и стресса — путём обеспечения соответствующих условий и отношения, которые исключают моральные страдания.
Предпосылки
Первые документы, более или менее рассматривающие права животных, появились в XVII веке. До этого «животный вопрос» был на моральной совести отдельно взятого человека. Об этом много говорил Пифагор, есть знаменитая цитата Леонардо да Винчи, вегетарианца и защитника братьев меньших: «Придёт время, когда люди будут смотреть на убийцу животного так же, как они смотрят на убийцу человека».
Первый утверждённый документ, который с некоторой натяжкой можно отнести к закону о животных, появился в 1636 году в Ирландии. Документ запрещал выдёргивать шерсть из овец и крепить плуг к хвостам лошадей, потому что это причиняет им страдание.
Но революционное обсуждение в обществе прав животных произошло чуть позже. В 1641 году выходит трактат Декарта «Размышления о первой философии». Декарт настаивал на теории, что у животных нет души, они лишь материя, подчиняющаяся механическим законам природы. Определяя животных как машины без души, он делал вывод, что они не чувствуют ни удовольствия, ни боли, а значит, их можно убивать и использовать для любых нужд.
В том же году в Северной Америке в колонии Массачусетского залива выходит кодекс о защите сельхозживотных. Одна из статей гласила: «Ни один человек не должен практиковать тиранию или жестокость против любой божьей твари, обычно используемой для пользы человека».
Эти два события задали вектор обсуждения в европейском и американском обществе на ближайшие двести лет. Законодательно это никак не отражалось, но многие последующие трактаты великих мыслителей не обходились без вопроса о животных и отношении человека к ним.
Философы по-разному объясняли необходимость хорошего отношения к животным. Джон Локк, а позже и Иммануил Кант не наделяли животных правами и чувствами, но утверждали, что жестокость к животным вредна для развития самого человека. Жан-Жак Руссо и Иеремия Бентан также не оспаривали мнение, что у животных нет разума, но настаивали на способности животных чувствовать. Способность страдать, по их мнению, должна была стать критерием хорошего отношения к братьям меньшим.
Надо отметить, что в Азии вопрос о гуманном отношении к животным поднимался всего один раз. В конце XVII века сёгун Цунаёси, получивший впоследствии прозвище Собачий сёгун, издал несколько законов о жестоком обращении с животными. При его правлении было вынесено немало смертных приговоров убийцам животных. Он создал специальные приюты для собак. Эти законы были отменены через десять дней после его смерти.
Первые законы
Родоначальником законодательной базы стала Англия. В самом начале XIX века общество всерьёз озаботилось правами животных. Но все предлагаемые законы отвергались парламентом: животное считалось собственностью, а наделение их правами нарушало закон о собственности.
Только в 1822 году благодаря члену парламента Ричарду Мартину был принят первый закон, впоследствии названый «закон Мартина». За «избиение, плохой уход или жестокое обращение с любой лошадью, кобылой, мерином, мулом, ослом, быком, коровой, тёлкой, бычком, овцой или другим скотом» полагался штраф (до 5 фунтов стерлингов) или два месяца тюрьмы.
По инициативе Мартина был проведён первый судебный процесс над человеком, избившим осла. Чтобы доказать свою правоту, Мартин привёл осла в зал суда и показал его раны. Этот судебный процесс долгое время был любимой темой английских газет и мюзик-холлов, а нарисованная картина, изображающая «показания осла» на суде, сегодня украшает лондонскую штаб-квартиру Королевского общества по защите животных.
Через два года, заметив, что новый закон плохо выполняется, Мартин организовал Общество для предотвращения жестокого обращения с животными (SPCA — Society for the Prevention of Cruelty to Animals). В 1840 году SPCA получило грамоту от королевы Виктории и стало королевским (Royal SPCA, RSPCA). Сейчас британское общество считается одним из главных в мире и имеет особое положение в самой Англии.
Вскоре английский опыт переняли и в других странах. В 1850 году выходит первый закон о животных во Франции, а в 1866 году в США по типу английского королевского сообщества образуется ASPCA. Тема животных стала невероятно популярной, постоянно организовывались различные группы, выступающие против вивисекции, охоты, меховых изделий, эксплуатации и употребления животных в пищу. Но законодательно это никак не отражалось.
Во время мировых войн начала и середины XX века было не до животных и никаких особых законодательных изменений в отношении их не происходило. Однако стоит упомянуть закон 1933 года, принятый нацистами в Германии. С одной стороны, Гитлер выступал против жестокого обращения с животными и за равноправие, с другой стороны, согласно этому закону, люди как вид утеряли свой статус: на первом месте стояли арийцы, потом шли волки, орлы и свиньи, лишь потом некоторые национальности, а евреи занимали последние места вместе с крысами.
Современный мир
Восстановившись после Второй мировой войны, Европа вернулась к вопросу о животных. Начиная с 60-х годов прошлого века стали появляться активные движения в их защиту. «Оксфордская группа», «Фронт освобождения животных» (сейчас действует в 38 странах), РЕТА (People for the Ethical Treatment of Animals — «Люди за этичное обращение с животными»), Всемирное общество защиты животных (WSPA).
Всемирная декларация прав животных (Universal Declaration of Animal Rights) была принята Международной лигой прав животных 23 сентября 1977 года в Лондоне. А 15 октября 1978-го объявлена в парижском штабе ЮНЕСКО. В 1979 году были разработаны «Пять свобод». Позже их внесли во Всемирную декларацию прав животных.
В конце 80-х годов была разработана Европейская конвенция по защите домашних животных и издана в ноябре 1987 года. Конвенцию подписали Австрия, Бельгия, Кипр, Дания, Франция, Германия, Греция, Исландия, Ирландия, Лихтенштейн, Италия, Люксембург, Мальта, Великобритания, Нидерланды, Норвегия, Португалия, Испания, Швеция, Швейцария, Турция, Северная Ирландия.
Украина стала первым государством, ранее входившим в состав СССР, кто подписал европейскую конвенцию. Также на Украине в 2006 году был принят развёрнутый закон «О защите животных от жестокого обращения». Россия же не подписала до сих пор ни конвенцию, ни собственный закон.
Самый масштабный закон из всех существующих был разработан в Австрии. С 1 января 2005 года вступил в силу Австрийский акт о благосостоянии животных. Кроме привычных запретов, запрещается держать собак на цепи, использовать диких животных в цирке, продавать котов и собак в магазинах, убивать животное без анестезии. Также полностью запрещено звероводство. Кстати, с 18 марта 2009 года в России полностью запрещён промысел детёнышей тюленя (бельков).
А Испания стала первой в мире страной, признавшей права животных отдельных видов. В 2008 году испанский парламент наделил правами на жизнь и свободу крупных человекообразных обезьян. Под запрет попали опыты на обезьянах, содержание их в цирке или других развлекательных учреждениях, а также участие в телевизионных программах. Присутствие обезьян в зоопарках разрешено, но закон требует для них особых условий.
В Европе и Америке животное рассматривается не только как субъект собственности, но и как субъект жизни. За жестокое обращение с животным, которое включает и неправильное содержание, можно поплатиться конфискацией животного, штрафом и тюрьмой. Введён налог на животное. За убийство животного предусмотрено лишение свободы.
В это же самое время московская пенсионерка содержит в своей однокомнатной квартире 117 кошек. Ни правоохранительные органы, ни соседи ничего сделать не могут — нет закона. А то, что столько кошек в 30 метрах нормально содержаться не могут даже при бескрайней любви к животным, понятно и ребёнку.
Если сравнить зарубежный опыт с российским, то мы находимся в начале XIX века: животное — это вещь. Но нужно ли ждать двести лет?
Комментарий сопредседателя Российского и Международного социально-экологических союзов, представителя Экологической вахты по Северному Кавказу Валерия Бриниха:
— В России есть общие нормы о животном мире, размытая статья в уголовном кодексе, и всё. Бороться за права животных так, как это делается в Европе, у нас невозможно. Недавно радикальный закон был принят на Украине, там удалось добиться ответственности за жестокое обращение с животными. Хороший закон в Польше, его можно брать за образец. Отсутствие закона в России — позор для цивилизованного общества.
Главная суть всех европейских законов — создание максимально гуманных условий содержания животных в неволе. Ведь жестокость не только в истязании и мучениях, а в неправильном содержании. Хотя надо признать, что в Европе иногда это доходит до маразма: недавно осудили человека за то, что он перекормил свинью. Но это отражение той заботы о животных, которая существует и на законодательном, и на правоприменительном уровне.
У нас животное — вещь, имущество. На Западе животных рассматривают с двух сторон. Не только как собственность, но и как живое существо со своими желаниями, чувствами и потребностями. Несмотря на то что институт собственности там развит сильней, чем у нас, животное могут отобрать и отдать в приют. В данном случае животное можно сравнить с детьми: они недееспособные субъекты права. Детей защищают от родителей, животное — от собственника. И на Западе это работает.
Но при этом не нужно идеализировать Запад. Там тоже есть коммерческий интерес, который превыше всего. Служители закона на многое закрывают глаза. Цирк, спорт. Знаете, что лошадям, для того чтобы они красиво и высоко поднимали ноги, изменяют копыта? А лошади высоко поднимают ноги, потому что им больно. Совершенства, к сожалению, нет. В идеале нужно создать условия, чтобы животное вообще не страдало от человека. Но такого на данный момент нет нигде в мире.
и еще одна статья:
Биолог, преподаватель Тимирязевской академии, бывший руководитель Центра благополучия животных Международного фонда защиты животных (IFAW) Сергей Кручина в интервью «Часкору» рассказывает, почему в России нет закона о правах животных.
— В России до сих пор нет закона о защите прав животных. В 2000 году и.о. президента Путин наложил на законопроект вето и отправил на доработку, несмотря на то что тот прошёл два чтения в Госдуме и Совете Федерации. С того момента минуло почти 10 лет, а закона как не было, так и нет. Каковы же перспективы?
— Перспективы пока крайне грустные. Подтвердилась информация о том, что никаких законов, касающихся защиты животных, не говоря уже о соблюдении их прав и особенностях их содержания, ограничивающих аппетиты заводчиков, в Госдуме не рассматривается даже в планах. А ведь какой аспект взаимоотношений ни взять — мы попадаем в правовой вакуум.
Это ведь касается и многих других тематик, связанных с охраной природы и т.д. Ссылки самые обычные: «Ребята, кризис, давайте думать о более насущных вещах». Ну и действительно, с точки зрения законодателя, это не первоочередные законы, их можно и подвинуть. Классический аргумент: тут людям плохо, а вы лезете со своими животными.
Нам говорят: «Вы тут лезете в калашный ряд со своими животными, а кто подумает о стариках, инвалидах и детях?» Знаете, есть знаменитая фраза о том, что степень цивилизованности общества определяется отношением к старикам, инвалидам и животным. Это сообщающиеся сосуды. Трудно представить страну, которая устраивает рай для стариков и расстреливает на центральной площади бездомных собак. Это всё вещи одного порядка.
— В любом случае главный, как вы сказали, аргумент — это кризис. Но ведь закон о защите животных писался, рассматривался ещё до кризиса. Работа над ним шла уже давно. Почему нажали на тормоза?
— Это очень больной вопрос. Самый простой на него ответ — это то, что такие законы могут быть просто неинтересны законодателям. Наверное, только сейчас, по прошествии почти 10 лет, я могу более-менее спокойно эту тему обсуждать. Понимаете, законодательство — это достаточно скучная кухня, когда нужно выверять каждую запятую, соотносить свои формулировки со всеми другими законами, включая конституцию. Это делают люди, которые, с одной стороны, юристы, а с другой — профессионалы от животных. Когда эмоциональный заряд любителей животных переводится в сухой, казённый, немножко скучный юридический язык, тогда это и есть успех.
— Почему не было этого успеха? Почему закон в итоге отклонили?
— Там была почти анекдотичная история. Ясное дело, что, когда идёт шлифовка закона, набегает очень много народу, который начинает этот закон улучшать. В итоге доулучшались до такой степени, что туда попали совершенно ненужные и экстремальные взгляды.
— Экстремальные?
— Законом запрещалось жестокое убийство животных и беспозвоночных. То есть туда автоматически попадали тараканы, домашние мухи, варенные вживую раки. Выхваченные из контекста, эти положения действительно позволили вашим братьям журналистам поглумиться над нами. «Меня посадят в тюрьму, если я куплю на рынке донских раков и кину их в кипящее ведро!» — хихикали они.
— То есть законопроект о защите прав животных довели до абсурда?
— Именно так! Его доулучшали до такой степени, что любой нормальный человек посмотрел бы на него и сказал: «Да вы, ребята, с ума там сошли, это неисполнимо и юридически совершенно безграмотно».
— Неужели только потому ничего и не вышло, что в текст добавилось несколько абсурдных пунктов?
— Не только поэтому. Если брать более частный уровень, то понятное дело, что существует много партий от защитников животных, более радикальных, менее радикальных, которые были заинтересованы в том, чтобы стать отцами победы и чтобы именно их вариант закона прошёл.
— То есть закон попросту не поделили, правильно я понимаю?
— Да. Это, кстати, случилось и на уровне Мосгордумы. Тогда потерпели фиаско все попытки упорядочить законодательство если не на федеральном, то хотя бы на региональном уровне. Но несколько проектов законов потопили друг друга.
— Но, кстати, в той же Москве есть столичный Кодекс об административных правонарушениях, где прописано содержание хотя бы домашних животных.
— Когда не получилось ударить большим молотом сразу по голове, то есть через Госдуму, стали думать, как быть. Вариантов было два: или вести работу по присоединению России к Европейской конвенции по защите животных, или выбрать так называемый корейский вариант мелких шагов. Выбрали второе: где только можно, искали лазейки и пытались воткнуться. И вот на уровне кодекса административных правонарушений (он ведь есть не только федеральный, но и региональный) внесли значительную часть изменений. Жестокое обращение с животными — это уже штраф не в 20 рублей, а в 2,5 тыс. рублей для физического лица и какие-то уже ощутимые десятки тысяч для юридического. Вроде бы уголовной ответственности нет, но если человека каждый день штрафовать, то это ощутимо.
— Но ведь у нас есть 245-я статья Уголовного кодекса «Жестокое обращение с животными». А она что?
— В административном кодексе наказание гораздо чётче формализовано, чем в уголовном. Жестокое обращение — это же не только ошкуривание на глазах у детей в присутствии трёх свидетелей, тогда да, 245-я УК прокатит. Просто в административном кодексе есть совершенно внятные формулировки, более применимые к действительности.
— Кстати, а почему решили пойти, как вы говорите, корейскими мелкими шажками, а не выбрали первый вариант — ведение работы по присоединению России к европейской конвенции?
— Здесь ситуация ещё более смешная. Если говорить об антилобби, то самые радикальные зоозащитники намертво стоят против присоединения России к этому документу. Там в четвёртом пункте есть совершенно точно и корректно сформулированное положение об эвтаназии: когда невозможно изменить ситуацию, необходимо прекратить страдания животных. Радикалы кричат: «Как, мы присоединимся к этим фашистам, которые четвёртым пунктом сразу говорят про убийство?! Да мы на знамени нарисуем: «Мы против вступления России в клуб живодёров!»
— Ну хорошо, с европейской конвенцией проблемы. А что, других примеров нет?
— Да в том-то и дело, что есть. Для человека разумного, по-моему, ясно: если кто-то опередил тебя в сфере законодательства, ну не выдумывай ты велосипеда, не веди ты бесконечные дискуссии, посмотри, как это сделано в трёх-четырёх десятках стран. Там работает? Работает. А почему работает? В Англии общество по защите животных — это вообще королевское общество. А королевское общество имеет такой статус, что остальные и близко не стояли. Королева патронирует защиту животных. Королева уважаема? Уважаема. Значит, и животных уважаем тоже. Там очень немногие организации являются королевскими. Это штучный бренд, которым не разбрасываются. Тех же собачек проверяют люди в погонах, уважение к которым впитано с молоком матери. Всё это у человека российского вызывает дикое озлобление: это до чего ж они дожили, что тузиков проверяют…
— Зажрались, грубо говоря…
— Ага, зажрались, они там проверяют, как живётся собачке, взятой из приюта, а у нас тут люди…
— …хуже живут. Мы с вами пришли к тому, с чего начали.
— Замкнулось. «Если где-то плохо людям, то животным ни в коем случае не должно быть лучше» — это ещё одна классическая отговорка.
— Почему ж у нас никак не получается?
— Да потому что культура взаимоотношения в системе «человек — животное» формируется десятилетиями, если не больше. Избитый уже пример о том, что законодательство о защите животных в Англии было принято в 1822 году, что почти на сто лет опередило британское законодательство о защите детей. Около 40 законов, крупных или маленьких, держат этот баланс взаимоотношений между человеком и домашним любимцем, чтобы соблюдать и права животных, и права людей. Но даже сейчас английские правозащитники заявляют о том, что им ещё работать и работать. Кстати, ведь любой закон о животных имеет ещё и гуманитарно-просветительскую функцию.
— Давайте тогда ещё немножко о том, что у нас всё-таки есть.
— Ну, у нас тоже были какие-то вещи в истории, которыми можно если не гордиться, то по крайней мере ссылаться. В конце XIX века был принят вполне нормальный указ московского градоначальника о гуманном отношении к лошадям как к средству гужевого транспорта.
— А сейчас?
— Да, чего-то как-то не дорастём мы. Но я думаю, что отчаиваться всё-таки не стоит. Вы знаете, что Башкирия ещё в 1996 году приняла свой закон о животных, который, как ни странно, построен на довольно внятных европейских принципах? Без шума на всю Россию они довели работу до очень хорошего результата. Их закон — это почти полный двойник того, что потом было принято на Украине и в Польше. В те документы, кстати, умудрились и тех же беспозвоночных всунуть.
— Башкирия и всё?
— Из таких кристально чистых примеров, пожалуй, да. В других регионах России подобного местного закона нет. Все же ориентируются на Москву. Если бы в столице приняли такой закон, то остальные тут же ринулись принимать и свои. Но слава богу, что у нас всё-таки действуют международные зоозащитные фонды. К тому же в вузах медицинского и биологического профиля существуют комиссии по биоэтике: они говорят, что можно резать на глазах студентов, а что можно объяснить на пальцах или нарисовать на доске. Всё это тоже кирпичики, которые вкладывают в здание строительства гражданского общества… ох, всё несёт меня на какие-то высокие материи.
— Давайте о земном. У нас, например, прописано, что животное (в данном случае скорее имеется в виду домашнее или принадлежащее какой-то организации) формально называют имуществом, собственностью. По поводу этих формулировок было много разных споров. А вы-то как к этому относитесь?
— Это вопрос скорее к юристам, но одно могу сказать с абсолютной уверенностью: животные должны быть признаны специальным видом имущества — живого. Чтобы не получилось так, что конфискованные на границе попугайчики хранились в ледяном ангаре и через два часа замёрзли, как это иногда бывает. Вот видите, всё достаточно просто на уровне здравого смысла, но хотелось бы подстегнуть это и законодательно. Тут всё-таки системная проблема и всё упирается в одно: ребята, ну давайте в конце-то концов сделаем нормальный закон!
— Ребята, ну давайте в конце концов сделаем этот нормальный закон!
— Как только закон приобретает более-менее нормальные черты, появляется масса заинтересованных лиц, которые не хотели бы, чтобы их ограничивали в разведении и продаже сильных пород собак, самых экзотических пород кошек, которые разводятся как на фабрике (мамаша не успела ещё оклематься, молоко не успело сойти от предыдущих котят, а она уже беременна следующей партией товара). Легально или нелегально, но антилобби существует. Чем меньше порядка, тем легче зарабатывать деньги. Говоря однозначно, у любого закона такого рода будет всегда очень сильное противодействие.
— Хотела ещё задать вам вопрос в связи с ситуацией в Московском дельфинарии, в котором за последние месяцы умерло сразу несколько дельфинов.
— Это ещё более больная тема, чем мои бездомные собаки. Здесь я могу высказать только свою точку зрения, суммировав всю ту информацию, которая мне как биологу, конечно, известна.
В своё время был прекрасный проект — использование китообразных в военных целях. После отставки, понятное дело, к объекту очень легко прикипеть: это же живое существо, почти разумное. Уходили в отставку, место прекрасное — Черноморское побережье, и продолжали работать. Те трюки, которым учили животных, легко выстраивались в какую-нибудь цирковую шоу-программу. Ещё при советской власти поняли, что эти вещи могут приносить хорошие деньги. А сейчас без всяких дураков и кривляния можно говорить о том, что это был действительно коммерческий проект. И с началом перестройки произошёл всплеск этой активности, проект начал тиражироваться, пошли гастроли. Впрочем, Академия наук тоже никогда не забывала о том, что это вроде как её научный проект, проводила исследования. Но рано или поздно золотая жила была увидена, и началось банальное тоскливое, тысячу раз описанное рейдерство. Сейчас ситуация как в шахматах: мат полный. Животные гибнут. А ведь здесь речь идёт об очень сильной эмоциональной составляющей.
— Но как защищены при всём при этом дельфины, другие морские млекопитающие?
— Общая ситуация с дельфинами ещё хуже ситуации с дикими животными. И если дикие животные ещё хоть как-то защищены, то дельфины практически никак. Федеральный закон «О животном мире» — это единственный закон, на который на федеральном уровне можно хоть как-то ссылаться. Он прекрасно формулирует охрану лесов, животных, фауну, которая бегает непонятно где по лесам. Но как только дикое животное попадает в условия неволи, все законы, включая и этот, заканчиваются. Если бы это касалось только дельфинов. Речь ведь идёт и о хищных птицах, коих уже практически всех переловили, и о крупных кошачьих. Если тигр разведён не в природе — моя собственность, что хочу, то и делаю. Хочу — напичкаю его наркотиками и пойду фотографироваться в парк, изъять никто не может. Ничем, кроме санэпидемстанции (они используют повод, что «животные гадят»), повлиять на эту ситуацию невозможно. Или мартышки обколотые сидят на коленках у детишек, и детишки сразу воспитываются в неверном ключе.
— Как думаете, чего ж нам всё-таки не хватает больше всего?
— Сейчас меня понесёт на всякое философствование… Я не знаю, откуда такой нигилизм в отношении законодательства возник, почему вдруг олимпийский чемпион становится членом Госдумы и правомочен решать вопросы о защите животных, экологии, жилищно-коммунальном законодательстве. Да, ему помогают, подсказывают. Но не проще ли посадить туда профессионала, чтобы ему не надо было объяснять, а чтобы он лучше сам мог объяснить всё это окружающим?
— Так дело ещё и в недостатке профессионализма?
— Я с большим неудовольствием смотрю на то, что уровень профессиональной подготовки большинства законодателей не выдерживает никакой критики. Природоохранная тематика имеет тысячу нюансов, в которых нужно разбираться хотя бы на уровне высшего образования, полученного где-нибудь на биофаке, а не на трёхнедельных курсах бухгалтеров. Отсюда и такое наплевательское отношение к экспертному мнению, которое уважается во всём мире. Слишком мал процент профессионалов, к точке зрения которых прислушиваются. Ничего не хочу сказать плохого про людей, которые в зоозащитной сфере действуют. Подвижники, активисты, люди, готовые жизнь отдать за животных. Но профессионалов среди них мало. Это юристы, журналисты, педагоги — всё хорошо, только они не знают, с какой стороны к корове подойти, которую они спасают. Вот, наверное, главный ответ, почему у нас всё стоит. А это уже грустно, слишком. Но я верю, что настанет время, когда эти пять свобод нужно будет выполнять.
— Вы же говорили, что для начала нам нужно гражданское общество…
— Нет, это или всё вместе поднимается, или ни черта и нигде. В том числе в голове и в экономике. Нельзя преуспевать и быть идиотом. Кто-то в детстве не убил голубя, а потом не пошёл убивать остальных.