Начну с рассказа, который родился спонтанно весной 2007 года, просто наболело...люблю животных... Не судите, пожалуйста, строго

ВОРОБЬИ

Медленно открываю глаза…
Свет…
Свет льётся со всех сторон, он ослепляет и заставляет поверить в рай на земле. Лучи солнца, похожие на бешенных зайцев, разливаются по всему телу, они скачут, как ненормальные, и мешают собраться с мыслями. А пора бы…
Мысль №1: Куда меня занесло?
С трудом поворачиваю голову и понимаю, что лежу на асфальте в каком-то заброшенном скверике. Вокруг веселятся воробьи: они барахтаются в лужах (благо сейчас весна и луж этих завались) и обдают меня миллионами сверкающих и переливающихся брызг.
О том, что со мной произошло и почему я лежу в скверике, думать не хочется. Это неприятно. Это вызывает какие-то отдалённые и слегка приглушённые ощущения безумной боли…
Поэтому пока решаю не зацикливаться на этом и продолжаю наблюдать за воробьями. Глупенькие птички уже давно заметили моё пассивное присутствие и собрались поспорить, кто из них удостоится чести попрыгать у меня на голове (я же почти не двигаюсь).
Выдвинулся самый смелый и хорохористый парень. Он торжествующе посмотрел на остальных и начал приближаться. Я не тороплюсь. Жду, пока он подойдёт к самому носу. Когда это происходит, я делаю искусственный чих. Это такой приём, меня ему ещё бабушка в детстве научила. Бабушка всегда говорила: «Хочешь обратить на себя внимание людей, чихни и произойдёт что-нибудь хорошее…»
Искусственный чих заставляет воробья забыть о своём благородном происхождении и отпрыгнуть далеко назад.
Ох, и гвалт же поднялся! С удовольствием наблюдаю, как в маленьких бессмысленных глазках – бусинках зарождается Страх… Этот страх мешает им улететь, они цепенеют и не могут сопротивляться.
Ловлю себя на мысли ,что в другой день могли бы замечательно поиграть в салочки, но не сегодня… сегодня почему-то не получалось двигаться…
Замечаю, что в голову настойчиво стучится какое-то воспоминание… Нет сил сопротивляться, поэтому позволяю ему войти. Как только это происходит, на меня обрушивается бесконечный поток… И нет у него имени. У него есть только запах и вкус. Запах страха, отчаяния и боли и вкус крови.

Теперь я помню всё.
Помню как Макс не пустил меня на порог, когда я вернулся с улицы. Как он захлопнул дверь перед моим носом и почему-то выругался. Помню, как ждал его у подъезда… так же ярко, как сейчас, светило солнце, и, наверное, я должен был радоваться и с лаем носиться за соседскими кошками, но я сидел, понуро опустив голову, и тупо ждал.
Когда Макс вышел, я попытался подойти, но он опять выругался. Тогда, по-прежнему ничего не понимая, я поплёлся за ним, просто поплёлся, потому что не было у меня больше смысла в жизни – только Макс. Когда он спал, я спал тоже, когда он ел – и я хрустел косточками… И вот теперь он шёл… и я шёл за ним.
По дороге нам попадались разные знакомые: как мои, так и его. Со своими, собаками и некоторыми не обозревшими кошками, я не хотел разговаривать. Мне нечего было им сказать… а приятели Макса почему-то сами к нему не подходили…
Я ускорил шаг, теперь мы шли рядом. Я хорошо знал, куда он направляется – в метро, чтобы поехать на работу. Я знал его расписание наизусть. Это было частью стратегии: ты не можешь принять чужую жизнь и сделать её смыслом своей, пока не будешь знать её досконально. Поэтому каждый день его жизни я проживал, как свой собственный.

Усилием воли я подавил в себе эмоции, грозившие раздавить и намертво пригвоздить к асфальту… и опять ощутил боль. Только теперь она была физической. Болело всё: рёбра, спина, лапы, но больше всего голова. О причинах этой боли я догадывался, но не знал точно, поэтому предпринял ещё одно усилие и стал вспоминать дальше.

Мы шли уже довольно долго. Макс не смотрел на меня, и, казалось, вообще не замечал моего присутствия. Это ударило сильнее любой палки. Это разрушало… и поэтому я продолжал идти. Разрушать меня имело право только то, что создавало, а в глубине души я был уверен, что, если сам Максим этого и не делал, то, по крайней мере, он ждал моего появления.
Мы подошли к широкому проспекту. Я боялся машин, поэтому мы всегда переходили дорогу вместе, он держал меня за ошейник. Но сейчас Макс, не остановился и не оборачиваясь, пошёл вперёд.
И тут я всё понял…
Я вдруг до ужаса чётко осознал, что, если сейчас не окажусь рядом с ним, он будет для меня потерян, он уйдёт навсегда…
Я не знал, почему он так себя ведёт, я не знал, о чём он думает, но я был уверен, что это КОНЕЦ.
И тогда я залаял… залаял так громко, как только мог. Я вложил в этот звук своё отчаяние и любовь…
Первый раз в жизни я сам побежал через дорогу…
Макс был уже на другой стороне, он не посмотрел назад, даже когда я крикнул. Это разозлило – ведь он прекрасно знал, что я боюсь.
Я добежал до разделительной полосы, как загорелся красный свет, и поехали машины. Это было так страшно: находиться в центре потоков… как будто я попал в муравейник.
Я стоял и видел Макса, смотрел, как он уходит и понимал, что либо сейчас ,либо никогда.
Шаг.
Ещё один.
Прыжок!
Удар!
Вспышка. Я на короткое время прихожу в себя. Этого хватает на то, чтобы уползти с дороги и попытаться найти место для отдыха.

И вот я здесь…
А где Макс?
Он знает, что мне больно? Конечно, знает, ведь он видел, как меня сбили… он сейчас придёт… обязательно… Скорее всего, он сходит с ума от волнения и беспокойства. А я пока полежу здесь, подожду его.
Вот и воробьи перестали замечать мою персону и занялись своими делами. Хорошо быть птичкой: можно подняться высоко-высоко и увидеть сверху Макса…
А когда он меня найдёт, мы вернёмся домой, и всё будет как раньше, ведь он не может существовать без меня, как и я без него…
Медленно закрываю глаза…
Свет…